Дневник дзен-террориста. 2004 – 2009 - Валерий Михайлов

– А сам-то ты как думаешь? – спросил Джеймсон, хитро подмигнул, больно ущипнул Паркера за нос и громко закричал, – и-го-го…

Бороздя гималайские снега, набрели как-то раз Акакий и Теллониус на останки какой-то книги.

– Что это? – спросил друга любознательный Акакий.

– Это – книга, – ответил ему Теллониус.

– Если бы я еще знал, что такое книга… – недовольно пробурчал Акакий.

– Книга – это такое изобретение людей. У них нет быстрых ног – поэтому они изобрели машины; у них нет острых когтей – поэтому они изобрели ножи; у них нет длинной теплой шерсти, поэтому они изобрели одежду…

– А книга? – перебил его излияния Акакий.

– А книга – это такое приспособление для ума.

– Скажи мне, Теллониус, а почему это люди с таким благоговением относятся к своим святыням?

– Потому что единственное, к чему они могут относиться с благоговением, так это к собственной глупости.

– Ты слышал, Теллониус, говорят, к людям спускался с небес бог?

– Конечно. Приди к нам! Приди к нам! Спустись к нам на Землю! – кричали веками они.

– Ну?

– Он спустился.

– И?

– Тут же распяли, нахрен!

– Скажи, Теллониус, ты гордишься своей черепаховостью?

– Даже и не думал об этом.

– А своей горностью?

– У нас сегодня день глупых вопросов?

– Тогда скажи мне, почему люди так гордятся своей национальной принадлежностью?

– Видишь ли, друг Акакий. Для того чтобы гордиться своими достижениями, надо чего-то достигнуть; чтобы гордиться какими-то качествами, их надо иметь; даже чтобы гордиться богатством и положением, надо, чтобы они у тебя были. Если у тебя ничего этого нет – остается национальная принадлежность.

– Скажи, а почему люди так убиваются ради учебы?

– Учеба превращает их в не дураков, правда, большинству из них это мешает стать умными.

– Акакий, а ты знаешь, что евреи распяли Христа?

– Что, опять?!

Однажды Теллониус пришел в аптеку и попросил лекарство от боли в панцире.

– У нас большой выбор лекарств. Обычно мы используем… – начал объяснять аптекарь.

– Мне нужно то, которое помогает, а не те, что вы обычно используете, – прервал его излияния Теллониус, – согласитесь, это не всегда одно и то же.

– Скажи, Теллониус, почему эти национальные русские патриоты вечно кричат, что в России русских не любят?

– Наверно, они хотят, чтобы их любили еще интенсивней в еще большее количество мест.

– Послушай, Теллониус, а почему люди такие неуклюжие?

– Потому, Акакий, что они просто не могут быть уклюжими.

Однажды Акакий решил побывать в шкуре страуса.

– Ну и как это? – спросил его Теллониус, когда тот вернул себе облик черепахи.

– Знаешь, чтобы прятать голову в песок, надо иметь чертовски крепкую жопу, – неохотно ответил он.

– Теллониус, а как ты относишься к большевизму?

– Медицински.

– Как?

– Подобного рода покраснение есть признак болезни, которую надо лечить.

ИИСУС И ТОЛСТОЙ

Встретились как-то Иисус Христос и Лев Толстой. Посидели, поговорили, вкусили чаю или чего покрепче…

А потом отпустило обоих.

В древнем Риме, во времена, когда первых христиан сжигали на кострах, вокруг костров собирались римляне. Они выпивали, закусывали, играли с детьми, и если день проходил удачно, говорили друг другу, показывая на костер:

– Право, славный христианин.

Надо сказать, что Лев Толстой никогда не читал Иисуса Христа по вполне понятным причинам. Правда, Иисус тоже никогда не читал Толстого. Но разве ж это проблема?

Будучи христианином, Толстой регулярно молился Иисусу. Иисус же ни разу не молился Толстому. Другого бы это задело, а Толстого нет. Такой вот был человечище.

Толстой, и это очевидно, мог быть и одновременно не быть ЛЬВОМ.

И все бы хорошо, но, будучи христианином и человеком логичным, он подозревал, что подобная неопределенность греховна и вообще недопустима ни под каким видом. Поэтому каждый раз, когда Иисус являлся ему во сне, Толстой умолял его помочь разобраться в этой проблеме. Иисус же только смеялся и убегал от Толстого на средину озера. Толстой по воде ходить не умел даже во сне, поэтому ему ничего не оставалось, как терзаться сомнениями на берегу.

И вот однажды вместо Иисуса ему приснился человек азиатской наружности, который ловил рыбу в небе над его графским озером.

– Что ты здесь делаешь? – возмутился граф.

– Я? Ловлю рыбу, и это также очевидно, как то, что ты маешься всякой херней.

Понял тогда Толстой, что это не простой браконьер, упал перед ним на колени и взмолился о помощи.

– Выброси все это нахрен, – ответил рыбак и полез на небо, отцеплять зацепившийся за облако крючок.

Проснувшись, Толстой громко послал всех на хуй, скинул свои графские портки и пошел пить с мужиками самогонку.

Однажды Толстому явился Налоговый Инспектор.

– Веришь в меня? – строго спросил он.

Толстой сначала растерялся, но вскоре понял, что это уже другая история.

И все же Толстого легче писать, чем читать!

Начав писать, Толстой вдруг понял, что Иисуса распяли по лингвистическим причинам. Ведь если бы толпа кричала по-русски, «распни» можно было бы легко переделать в «раз пни», и все бы закончилось анекдотом.

Другим результатом лингвистической подмены, по мнению Толстого, стала всеобщая неприязнь к жрицам любви. И все это только лишь потому, что какой-то урод заменил «кинуть палку» на «закидать камнями».

Однажды по запарке Толстой сам себе явился во сне. Неизвестно, чем бы это могло закончиться, не вмешайся вовремя в это дело Иисус.

Доказано, что Толстой верил в Иисуса, но верил ли Иисус в Толстого?

Однажды Толстого перепутали с Карлом Марксом… Такая вот грустная история.

Одно время Ленин, имевший привычку примазываться третьим, буквально по пятам ходил за Толстым и Иисусом. Один раз Иисус не выдержал:

– А пошел ты к Марксу! – грубо сказал он Ленину. Не подумав, блин, сказал!

Толстой всегда любил поговорить о Христе. И однажды он заговорил о нем с одним странным незнакомцем.

– Ты думаешь, христиане любят Христа? – спросил тот Толстого, – да они его даже за человека не считают!

В другой раз Толстому приснился не Иисус, а Достоевский.

– Рукописи не горят, – сказал он, подтирая зад каким-то древним свитком.

Однажды Толстой, желая наказать врага, огрел его носилками. После этого Толстого три дня мучил радикулит. Тогда-то у него и родилась великая мысль, которая в последствии стала известна в некой извращенной форме.

НАРКОМАНСКИЕ СКАЗКИ

– А где Карлсон?

– Он улетел…

Наркоманская сказка.

Жили-были дед и баба, ели кашу с молоком.

Наркоманская сказка.

Парк культуры.

Наркоманская сказка.

Ямщик, не гони!

Не руби сук, у которых живешь.

Эсеры были левыми.

Собственноручно изменять жене.

Секс – не дай ему отсохнуть!

Весна – это когда распускаются почки и дают метастазы в печень.

Ну и что, что я сплю с его женой? Он же спит с моей любовницей.

Он очень любил детей. Бывало, снимет презерватив, и налюбоваться не может.

Лучший бальзам для души – это неприятность ближнего.

Любовь на теплотрассе – это не любовь, а влечение.

Капля трудового порыва убивает лошадь!

Не верну – считайте меня коммунистом.

Рука бойцов колоть устала…

Наркоманская сказка.

Порядочный мент – пятно на всем коллективе.

Нет, я не Байрон… Ну и кайф!

И поет мне в землянке гормон.

Близкие и недалекие люди… А слова-то синонимы!

О внебрачной любви: Мораль укрепляет руки.

Весна – пора любви и шизофрении.

Переводится ли филфак как сексолюбие?

Согласившись помочь с долгами, он начал с супружеского.

Дети – цветы жизни? Цветочки – ягодки еще впереди.

Гусь свинье не товарищ. А вот слоны, бегемоты и носороги родственники. Да и мы с вами недалеко ушли. Даже органы для пересадки подходят. Вот вам и биология.

Человек человеку друг, товарищ и жена товарища.

Основным его недостатком было мужское достоинство.

О рефлексах и замещении: Многие девочки, мечтающие о собаках, выходят замуж за военных.

Попробуй-ка поймай!

Твой кайф.

Лучше казаться дураком, чем казаться умным.

Два токаря на плющихе.

Вылизывая задницы, он прекрасно овладел языком.

Мама мыла Раму, напевая: «Харе».

Мантра.

Пролетариату нечего терять, кроме собственных цепей, колец, колье…